Грузия, 8 августа, ГРУЗИНФОРМ. В ночь с 7 на 8 августа 2008 года в Южной Осетии началась война. Грузинские военные вошли в Цхинвал, а затем были выбиты из него российской армией, которая остановилась под Тбилиси. Итогом войны стало признание Москвой независимости Южной Осетии и Абхазии. Председатель правительства России Дмитрий Медведев, занимавший тогда пост президента, рассказал специальному корреспонденту “Ъ” Владимиру Соловьеву о том, почему российские танки не стали входить в грузинскую столицу, что Москва выиграла от признания двух республик, а также о том, что может спровоцировать новый конфликт в регионе.

— Тогда действительно многих поразило, насколько быстро нормализовались отношения России и Запада. Случилось «Партнерство для модернизации» с Евросоюзом, произошла перезагрузка с США, ваши отношения с президентом США Бараком Обамой были довольно теплыми.

— Да у меня даже с Джорджем Бушем сразу после этого были совершенно нормальные отношения. Мы с ним встречались как раз в конце 2008 года. Он во время нашего последнего разговора (тогда мировой кризис начался, вся наша беседа в основном касалась экономики) даже не упомянул ситуацию в Грузии и проблемы Южной Осетии и Абхазии.

— И сейчас мы наблюдаем очередной кризис в отношениях России и Запада, связанный уже в первую очередь с Украиной или начавшийся с Украины. Так почему в тот период последствия были так быстро преодолены, а сейчас до сих пор не удается этого сделать и Россия и Запад стоят в этом клинче?

— Это разные ситуации. И люди там другие уже работают: наши партнеры совершенно другую позицию занимают. Но самое главное — что это просто принципиально разные истории. Хотя, скажем прямо, позиция российской стороны заключается в том, что и применительно к событиям, которые случились на Украине, если бы наши партнеры проявили большую кооперабельность, если бы они не пытались сразу перевести стрелки на Российскую Федерацию, а проявили бы лучшую сбалансированность, как это, например, было в 2008 году, ситуация была бы гораздо проще.

— Если вернуться к признанию независимости Абхазии и Южной Осетии: что получила Россия, признав эти две республики? Какие преимущества в стратегическом, геополитическом плане?

— Россия получила главное — мир. Мы смогли защитить своих граждан — их много, граждан Российской Федерации, которые живут и в Абхазии, и в Южной Осетии. И у нас не болит постоянно голова о том, что в какой-то момент будет очередное нападение, нам придется вмешиваться, защищать наших граждан, защищать нашу безопасность, давать какой-то ответ.

В результате просто в регионе все понятно. И это самое главное.

— Вы уже упомянули в связи с действиями тогдашнего грузинского руководства Соединенные Штаты. И после этого вы неоднократно говорили, что Грузии активно помогали США. Один из взглядов на эту ситуацию состоит в том, что Россия, признав Абхазию с Южной Осетией, поломала игру Запада в этом регионе. Имеются в виду попытки ускорить интеграцию Грузии в НАТО. И очень распространено мнение, что именно с этим связано признание Абхазии с Южной Осетией, последующее размещение там военных баз и все, что происходит сегодня. Насколько это соответствует действительности?

— Я не буду это объяснять в терминах «чья-то игра», «ломка этой игры», скажу о другом. Мы были свидетелями того, как разрушились Советский Союз и Варшавский договор. В то же время сохранилось НАТО, которое со всех сторон пытается окружить Российскую Федерацию. Дело не в том, нравится кому-то политическое руководство России или не нравится, дело не в каких-то идеологических принципах или разнице в ценностях, а дело в простых вещах, совершенно очевидных для любого обычного человека.

Сейчас нет ситуации, когда существуют два блока, находящиеся в состоянии противостояния, находящиеся в прямом, по сути, конфликте, как это было во времена существования Варшавского договора и НАТО. А НАТО продолжает действовать. И НАТО не просто продолжает существовать, оно расширяется и все большее количество стран пытается вовлекать в Североатлантический альянс. Мы к этому не можем относиться равнодушно, потому что никто не отменял ядерного паритета в мире, никто не отменял того, что для военачальников крайне важно понимать соотношение между стратегическими ядерными силами различных государств.
А государства НАТО, что бы там ни говорили наши коллеги из этого альянса, все равно рассматривают Российскую Федерацию в качестве потенциального противника. И совершенно очевидно, что их военные возможности, включая ядерную триаду, нацелены на Российскую Федерацию. Это, к сожалению, факт.

Соответственно, и мы должны понимать, что можем противопоставить в этой ситуации. И когда кольцо вокруг нашей страны начинает сжиматься — а количество стран, которые входят в НАТО, все увеличивается и увеличивается — это нас не может не беспокоить. Потому что в данном случае уже речь идет не только о стратегических ядерных силах, но уже и о тактическом ядерном оружии, которое при приближении к границам Российской Федерации приобретает качество стратегического ядерного оружия, а также о неядерных средствах, которые в настоящий момент, с учетом того, что они носят высокоточный характер, способны причинить колоссальный ущерб.

Иными словами, расширение НАТО — это безусловная угроза Российской Федерации. И это безусловный вызов.

Относительно недавно было принято очередное решение о том, что Грузию ждут и примут в Североатлантический альянс. Как это можно прокомментировать? Это абсолютно безответственная позиция. Это просто угроза миру. Мы все понимаем, что на территории Грузии существует определенное напряжение, что Грузия рассматривает сопредельные территории, или, с нашей точки зрения, государства, как свои. Значит, есть неурегулированный территориальный конфликт, вне зависимости от того, на какой позиции мы находимся.

И такую страну, такое государство примут в военный блок? Мы понимаем, чем это грозит? Это может спровоцировать страшный конфликт. Непонятно, зачем это надо. Если это просто дипломатическая уловка, типа «мы вас примем, не волнуйтесь», а на самом деле ничего делать не будем — это другая история. Пусть тогда наши коллеги из Североатлантического альянса посмотрят еще по сторонам, еще чего-нибудь придумают умного. Можно, например, и Косово принять в Североатлантический альянс. Можно, например, Республику Северного Кипра принять в Североатлантический альянс. Это как, улучшит ситуацию в мире?

— Вы предварили мой вопрос. Я хотел бы уточнить: хотя сроков в НАТО никто не обозначал, просто сказали «да, примем», теоретически если представить, что это произойдет — что Грузию принимают в НАТО без Абхазии и Южной Осетии, с той ситуацией, которая сейчас есть — это потенциальный конфликт с участием России?

— Это может привести к потенциальному конфликту, вне всякого сомнения, потому что для нас Абхазия и Южная Осетия — это самостоятельные государства, с которыми у нас дружественные отношения, и государства, в которых находятся наши военные базы. И мы понимаем, что если другая страна рассматривает их как свою территорию, то это может привести к очень тяжелым последствиям. Поэтому я надеюсь, что у руководства НАТО достанет все-таки сообразительности ничего не предпринимать в этом направлении.

— Никто из тех, кого принято считать союзниками России, не признал независимость Абхазии и Южной Осетии. Я имею в виду в первую очередь союзников по ОДКБ. Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия хранят на эту тему молчание. Кого вы считаете настоящими союзниками России? Порой складывается впечатление, что это как раз Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье и теперь уже ДНР и ЛНР.

— Я понимал, насколько это сложная тема для обсуждения. Когда это все произошло, не помню, на каком мероприятии, где собрались мои коллеги в тот период, я сказал, что понимаю, насколько это сложный выбор, поэтому я, уважаемые друзья, ничего вам не предлагаю, вы вольны поступать, как считаете правильным. Потому что это было наше решение, это не ваше решение. Сохраняются наши обязательства в рамках ОДКБ, но это совершенно другая история. Собственно, на этом и базировались отношения по этому поводу с нашими партнерами.

— Еще до войны в Грузии вы выходили с инициативой подписания договора о европейской безопасности, а уже после войны появился проект договора, но дело никуда не сдвинулось. Как вы считаете, учитывая, как много говорят о необходимости выработки правил игры в международной политике, эта инициатива похоронена навсегда или еще можно ее реанимировать?

— Да ничего в международной жизни не является, что называется, забытым навсегда, все можно реанимировать, было бы желание.

Мы действительно тогда прошли большой путь. И даже несмотря на конфликт августа 2008 года, смогли подняться над этими проблемами. С Европейским союзом. В известной степени и с Соединенными Штатами Америки — появился Договор об ограничении стратегических вооружений (СНВ-3), рассматривались различные формы новых договоров об обеспечении безопасности в Европе. Мы вошли в «Партнерство для модернизации» с десятком стран.

Я не думаю, что эта ситуация будет вечной. Мне кажется, осознание того, что общаться и дружить все-таки лучше, чем бесконечно объяснять, в чем мы не правы, приходит к нашим соседям из Европы. Надеюсь, что и в Соединенных Штатах Америки, к их руководителям в конечном счете тоже такого рода осознание придет. Поэтому двери не закрыты. Тем более что не мы начинали санкционную кампанию, всякого рода ограничения, высылку дипломатов, введение экономических мер. В этом смысле шарик, что называется, всегда на их стороне, они могут какие-то сделать движения, которые будут свидетельствовать о желании восстановить отношения. Мы к этому готовы.

— Если говорить о Грузии, то признание Абхазии и Южной Осетии навсегда закрыло возможность восстановления отношений с той стороной? Потому что для них это камень преткновения.

— Я думаю, что это тоже не является проблемой, которая навсегда предопределила характер отношений между Россией и Грузией. Я напомню, там сейчас другое правительство. И если говорить о карьере Саакашвили, то она, по всей вероятности, в Грузии завершена, что, мне кажется, очень хорошо для самой Грузии. А с новым руководством (безотносительно даже к тому, как их фамилии, какова их партийная принадлежность) мы готовы выстраивать отношения. Дипломатические отношения могут быть восстановлены, не мы их разрушали. Если грузинские коллеги будут готовы к тому, чтобы их восстановить, мы, естественно, возражать не будем.

За последние годы произошла существенная активизация торгово-экономического сотрудничества, туристического общения, самолеты летают, люди приезжают в Грузию отдыхать. В общем, все это, безусловно, в плюс. В конечном счете, я надеюсь, это будет способствовать и нормализации политических контактов, и возобновлению полноценного диалога между Москвой и Тбилиси.