Грузия, 23 июля, ГРУЗИНФОРМ. В своих первых речах на внешнеполитическую тематику президент Джо Байден, следуя великой американской традиции, затронул множество возвышенных целей. Он сделает важным приоритетом демократию и права человека, чтобы «дать отпор авторитаризму, снова перешедшему в наступление» в лице Китая, России и некоторых других стран. Вторым приоритетом будут союзники США, в первую очередь европейские страны (ЕС) и Япония. По его словам, Соединенные Штаты будут стремиться в будущем «вдохнуть новую жизнь в сеть альянсов и партнерств» и обновлять свои обязательства защищать друзей.

   Однако, как известно, внешнеполитические задачи самым тесным образом связаны с внутриполитическими проблемами. В этой связи следует отметить, что конкурирующие между собой задачи продвижения демократии, мирового лидерства и проведения «внешней политики в интересах среднего класса» США содержат очевидные противоречия. Отчасти причина их кроется в ограниченном времени и внимании, доступном президенту и его высокопоставленным чиновникам: то время, которое Байден потратит на защиту союзников в Южно-Китайском море, не будет потрачено на решение проблем внутренних. Однако, в большей степени, противоречия объясняются ограниченными ресурсами и политическим капиталом, которые имеются в распоряжении Соединенных Штатов для переговоров с союзниками и неприятелями.

   С приходом каждого нового президента в Белый дом, наблюдатели и комментаторы ищут как бы Святой Грааль американской внешней политики – президентскую доктрину или определяющий набор дипломатических убеждений лидера. Доктрина Джорджа Буша младшего заключалась  том, чтобы выслеживать террористов и распространять демократию, если это необходимо, на острие штыка. Доктрина Барака Обамы была направлена на то, чтобы избежать «тупых» войн, подобных войне в Ираке. Какова же доктрина Джо Байдена?

   Некоторые левые в США считают доктрину Байдена ястребиной повесткой дня, в то время как сторонники Трампа описывают Байдена как сторонника «активистского либерализма» и бесконечных войн. Тем временем, другие считают нынешнего хозяина Белого дома последовательным голубем.

   Идея о том, что президенты каким-то образом накладывают отпечаток на уникальную доктрину внешней политики, является своеобразной версией теории «великого человека» -концепции, основоположником которой был Томас Карлайл.(эта теория, зародившаяся в ХIХ веке заключалась в предположении, что самые большие изменения в мире можно объяснить влиянием великих личностей или героев, а таких особенных людей  Карлайл называл лидерами).Но даже величайший человек является продуктом своей эпохи.

   Во время Гражданской войны в США Авраам Линкольн, казалось, держал судьбу нации в своих руках. И все же Линкольн писал: «Я утверждаю, что не контролировал события, но прямо признаюсь, что события контролировали меня…». Ассоциированный профессор политологии в колледже Свортмор (штат Пенсильвания), известный специалист по вопросам национальной безопасности Доминик Тирни отмечает, что, если Байден не контролирует события, он управляет ими, и в ключевые моменты его личный опыт глубоко сформировал его мышление. Автор делает заключение, что «Америка нуждается в Байдене больше, чем в доктрине Байдена».

   Еще  в своей  книге «Дипломатия», вышедшей в 1994 году и  ставшей бестселлером, патриарх  американской дипломатической  и внешнеполитической аналитической школы Генри Киссинджер,  характеризуя складывающийся новый мировой порядок, отмечал, что «в нарождающемся мировом порядке новым является то, что впервые Соединенным Штатам не удается ни остаться в стороне от этого мира, ни доминировать в нем».

   Он также подчеркивает, что на уровне взаимоотношений между государствами новый мировой порядок больше будет похож на систему европейских государств 18-19 веков, чем «негибкая модель времен холодной войны». По мнению бывшего советника президента по национальной безопасности и госсекретаря США, в него будут входить, по меньшей мере, шесть крупных держав, включая Соединенные Штаты, Европу, Китай, Японию, Россию и, возможно Индию, а также множество средних и малых стран». И надо сказать, что эти пророчества, спустя почти тридцать лет, остаются актуальными.

   До сих пор администрация Байдена настаивала, по крайней мере, риторически, что сможет выполнить все поставленные задачи, не принося никаких жертв и не сталкиваясь с неразрешимыми противоречиями. Но так ли жизнеспособна сегодня внешняя политика широких обязательств? В действительности, недавнее решение администрации вывести американские войска из Афганистана подразумевает, на наш взгляд, что она понимает необходимость ограничивать свои обязательства.

   Ключевой вопрос для формирующейся доктрины Байдена заключается в том, удастся ли снизить обязательства или Америка опутает себя избыточными обещаниями. По мнению Джереми Шапиро, признанного специалиста по трансатлантическим отношениям и стратегическим вопросам, бывшего высокопоставленного сотрудника Госдепартамента США, а ныне директора по исследованиям  Совета по международным делам(ECFR) в институте Брукингса «сейчас, увы, США не могут позволить себе тот уровень роскоши, которое могли себе позволить, находясь в зените могущества после падения Советского Союза. Усиление других держав, особенно Китая, означает, что у Америки больше нет возможностей выделять средства на решение любой проблемы в мире». Далее он отмечает, что «растущая внутриполитическая поляризация выхолостила консенсус, необходимый для выработки последовательной внешней политики. А безудержно растущий долг и стареющее население, в конце концов, вынудят снижать расходы на оборону и национальную безопасность.

   Левые либералы и сторонники Трампа все время муссируют тему приоритетности экономики при выработке внешнеполитического курса страны. Они считают, что избиратели вряд ли оценят положительно внешнюю политику Байдена, которая предусматривает вмешательство в решение далеких от Америки проблем во имя мирового лидерства за счет снижения внимания к внутренним проблемам США.

   На женевском саммите Байден четко дал понять, что не будет церемониться и честно поднимет вопросы, как внутренней политики, так и международных действий Кремля. По словам профессора по вопросам международных отношений и национальной безопасности в Военно-морском колледже Джорджтаунского университета, американского политолога русского происхождения Николаса Гвоздева, суть встречи в Женеве «заключалась в том, что Байден предложил свою версию перезапуска (не перезагрузки)» американо-российских отношений. Американский ученый отмечает, что Байден дал сигнал Путину, что «он сам является «каналом связи с Россией» (если использовать формулировку Строба Телбота ). Кроме того Байден открыто признал, что Россия остается одной из великих держав, способных влиять на глобальную повестку и Москву нельзя игнорировать. Но это не значит, что Россию нужно включать во все международные форматы – Байден не собирается действовать, как предлагал Трамп, и приглашать ее обратно в G-7. Москва, также, вряд ли станет участником инициированного Байденом «саммита демократий». Но вместе с тем, президент Байден считает, что Россия сохраняет место за столом переговоров.

   За пределами НАТО усилия администрации Байдена по сдерживанию России должны быть более тесно увязаны с ее усилиями по борьбе с Китаем.  Байден видит необходимость демократического и экономического обновления внутри страны, чтобы конкурировать с Китаем за рубежом. То же самое необходимо для сдерживания России. Однако, как пишет об этом в своей статье в журнале Foreign Affairs( июнь 2021 года), бывший посол США в Москве Майкл Макфол, администрация «…не должна стремиться полностью  нормализовать отношения с путинским режимом, который оккупирует территории Грузии и Украины, осуществляет кибератаки на правительственные и частные сети в США, незаконно заключает американских граждан в тюрьму, поддерживает диктаторов в Беларуси, Сирии и Венесуэле, подавляет свою внутреннюю оппозицию…и поэтому администрации следует стремиться сдерживать Кремль, одновременно наводя мосты с российским обществом». Говоря о необходимости переписать Стратегическую концепцию стран НАТО  с учетом роста Китая, М. Макфол резюмирует: «США и их союзники должны быть осторожны, чтобы не отвлекаться от основной линии НАТО; Россия, а не Китай, является главной угрозой безопасности для европейских членов НАТО».

   Особое внимание политики, эксперты и аналитики в области дипломатии и международных отношений уделяют участию США в многосторонних институтах и призывают администрацию Байдена способствовать продвижению интересов Вашингтона визави Китая и России. Активное участие в этих многосторонних организациях и форумах, а не игнорирование и отказ от них, как делал Трамп – лучший способ предотвратить подрывные действия авторитарных режимов – членов этих организаций, в первую очередь России и Китая, считают аналитики. Именно поэтому, с первых же дней прихода в Белый дом, президент Байден вернул США в Парижское соглашение по климату, возобновил участие Америки во Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), продлил с Россией на 5 лет Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3) и активизировал свою работу в других международных институтах.

   Центральным звеном в доктрине Байдена является борьба между демократиями и автократиями. Россия, по мнению США, использует кибератаки и дезинформацию, чтобы вывести демократические страны из равновесия. Китай использует свою «рыночную власть» (market power) для наказания стран от Европы до Австралии за критику в свой адрес (нарушение прав человека и свободы слова), предоставляет автократическим режимам по всему миру инструменты и методы репрессий и переписывает правила международных организаций для получения привилегий для себя и других авторитарных стран.

    Хотя Китай не представляет непосредственной угрозы для евро-атлантического региона в тех же масштабах, что и Россия, он расширяет свое военное присутствие в Атлантике, Средиземном море и Арктике, углубляет оборонные связи с Россией и разрабатывает ракеты и самолеты большой дальности, авианосцы и атомные подводные лодки с глобальным охватом. США и его союзники по НАТО все больше и больше ощущают влияние Китая в каждой сфере. Его инициатива «Один пояс-один путь» и «Кибершелковый путь» быстро развиваются, и Китай приобретает инфраструктуру по всей Европе с потенциальным влиянием на коммуникации. Ряд союзников США приписывают кибератаки субъектам, базирующимся в Китае, идентифицирую кражу интеллектуальной собственности с последствиями для обороны. Они подвергаются дезинформационным кампаниям, особенно с начала пандемии COVID-19.

   Наиболее угрожающим, по мнению коллективного Запада, является то, что Пекин тратит огромные деньги на технологии, такие как телекоммуникации 5G и искусственный интеллект для распространения своего авторитарного влияния. Поэтому необходимо этой угрозе всячески противостоять.  Как считает Хэл Брендс – профессор университета Джонса Хопкинса, колумнист Блумберг, «суть всего этого состоит в том, что мир, возглавляемый могущественными и агрессивными автократиями (Россия,Китай), будет, как предупреждал президент Франклин Делано Рузвельт, «убогим и опасным местом» для тех, кто ценит свободу.

   Еще одна угроза, согласно контуров  формирующейся доктрины Байдена исходит от транснациональных проблем, которые приобретают дополнительную важность и серьезность в борьбе двух систем правления: демократической и авторитарной. COVID-19 – это не просто пандемия, которая случается раз в столетие, это, по мнению американцев, вызов, идее о том, что демократии могут эффективно реагировать на самые серьезные опасности , с которыми сталкиваются их граждане. Коррупция – это не просто угроза хорошему правлению; это зло, которое Москва, Пекин и другие авторитарные режимы используют для расширения своего влияния в мире и ослабления своих конкурентов с демократическими формами управления.

   Поэтому, для противостояния этим угрозам, первые шаги администрации Байдена были направлены на укрепление сплоченности и солидарности демократических государств, так как эти угрозы требуют глобального реагирования (слоган Джо Байдена –«Америка вернулась»).

   Во время своей недавней поездки в Европу президент Байден четко сформулировал определяющую тему своей внешней политики. Соперничество между США и Китаем, по его словам, является частью более масштабного «соревнования с автократиями» по поводу того, «могут ли демократии конкурировать… в быстро меняющемся XXI веке. Байден неоднократно утверждал, что мир достиг «точки перегиба», которая определит, станет ли это столетие еще одной эпохой доминирования демократий или эрой автократического господства. Он предсказал, что будущие историки будут «писать свои докторские диссертации по вопросу о том, кто преуспел: автократия или демократия?».

   Одним словом, анализируя доктрину Байдена, можно сделать вывод, что центральным столкновением нашего времени является борьба между демократической и авторитарной системами правления, что имеет глубокие последствия для внешней политики и геополитики США.

   Байден правильно определил главную проблему современной эпохи. Теперь наступает самое трудное. Он должен воплотить в жизнь свою стратегию и заставить ее работать.