Покидая Грузию, мне почему-то меньше всего хотелось писать о политике или о дипломатии. Ограничусь единственной репликой о собственной профессии. Истинная дипломатия, на мой взгляд, – это, прежде всего, умение слушать, понимать и сопереживать. Только поняв и почувствовав другого человека, ты можешь начинать с ним сущностный диалог, в котором политика неизменно должна прислушиваться к психологии и культуре. Все прочее – это неизменный поиск компромиссов и совместное «мостостроительство»… Особая удача и привилегия – это право и возможность, распахнув свое сердце, прислушаться к биению сердца напротив, сердца, которое тебе открывают как ответный жест доверия. 

 Грузия появилась в моей жизни намного раньше, чем я в Грузии…

 Немного лет тому назад
Там, где, сливаяся, шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь…

Память о детстве начинается у меня именно с этих строк: «Мцыри» читала мне на ночь бабушка. Слова «Грузия» и «Тифлис» вошли в меня тогда какой-то мелодией, зовущей в дальние странствия, – как позже тень Питера Пэна. Откуда-то из детства и странное словосочетание «Хванчкара-и-Киндзмараули»: кто-то произнес его за столом на дне рождения моего деда; вино мне тогда, разумеется, еще не давали, но, тем не менее, на языке на всю жизнь остался привкус этого длинношеего слова «хванчкараикиндзмараули»; я произносил его именно так, целиком, страшно гордясь, что в отличие от других мальчишек во дворе я знаю нечто таинственное, напоминавшее волшебное заклинание…

 А потом был непременный в каждой московской семье Н.А. Кун с его «Мифами Древней Греции» и, само собой, аргонавты, плывшие в Колхиду за золотым руном. Так, Грузия стала обретать для меня черты прекрасной сказки, уже позже застыв жирафом Пиросмани и «Витязем» Руставели. Последний для меня почему-то всегда носил «барсову», а не «тигровую» шкуру: то ли потому, что я всегда предпочитал перевод Бальмонта, то ли потому, что Юрий Долгорукий, призывая своего брата в только что основанный им Москов, обещал одарить его шкурой пардуса (барса, то есть) – я до сих пор думаю, что пардус тот должен был быть из Грузии.

 Моя Грузия во многом осталась в 1970-х – начале 1980-х. Тогда в ней царил один бог – футбол, душой которого был Давид Кипиани, мозгом – Нодар Ахалкаци, а голосом, конечно же, – неподражаемый Котэ Махарадзе: человек с огромным, но очень ранимым сердцем и мой навсегда самый любимый комментатор. Я, коренной спартаковец, тайно изменял тогда красно-белым лишь с одной командой – Динамо (Тбилиси). Я понимал, что есть бразильцы, но тогда бразильцами для меня были динамовцы: истинные рыцари на поле, соединявшие страсть, непредсказуемость и изящество.

 Моя Грузия – это всегда песни, многоголосные застольные (грузинское застолье – это отдельная планета, путешествовать по которой можно годами) или исполняемые соло «Сулико» или «Тбилисо». Когда-то, возжелав исполнить их в оригинале, я даже честно взял в руки самоучитель грузинского языка, чтобы также честно вскоре отложить его в сторону (леность явно роднит меня с Грузией).

 Потом еще будут «оранжевые дети» и «оранжевый верблюд» от веселой компании Арканова, Горина, Певзнера и Ирмы Сохадзе. И сочиненный как бы им в ответ московский «Оранжевый кот» от Леонида Филатова. А еще «Певчий дрозд» Отара Иоселиани и бесконечная вселенная любимого Георгия Данелии, и «Ханума» в БДТ, и незабываемые короткометражки Михаила Кобахидзе «Зонтик» и «Свадьба»… И отдельная планета Фазиля Искандера от «Созведия Козлотура» и до блистательно предложенного им деления всей русской литературы на «литературу дома» (Пушкин-Толстой) и «литературу бури» (Лермонтов-Достоевский)… И, конечно же, столь дорогой моему сердцу Ираклий Луарсабович Андроников: потому что Лермонтов (начиная с «Загадки Н.Ф.И.») и потому что совершенно фантасмагорический «Первый раз на эстраде» с Соллертинским, Танеевым, Гауком и «тазиком новокаина».

 ***

 Ровно в год моего рождения, люди, внимавшие Юрию Кукину, по-новому осознав цель и смысл своей жизни, дружно поехали за туманом. Спустя всего 13 лет Валико Мизандари передал загадочный привет из Грузии, и добровольцы косяками потянулись на Юг искать ту самую тетю Нину из Тбилиси.

 Четыре с лишним года тому назад по их стопам прошел и я. И вот мое путешествие по стране картвелов подошло к концу. Оглядываясь назад, я пытаюсь вспомнить главное.

 Начну, пожалуй, с того, что Грузия – это не история с географией: квадратные километры, реки, горы, море, все так, но не это важно. Ибо Грузия – это история с астрономией: ведь эта, на первый взгляд, маленькая страна подарила миру такое количество звезд и планет. С некоторыми из них я успел познакомиться лично. И всех их Грузия знает и помнит по именам:

 Резо. Однажды придумав «Не горюй!» и «Мимино», Резо Габриадзе и Георгий Данелия просто взяли и перезагрузили наши души, влив в них столь дефицитный по нынешним временам амальгамный сплав добра, юмора и любви. Любви, не знающей ни национальных, ни иных границ. А полный притчевой мудрости «Кин-дза-дза» стал пророческим напоминанием о том, с какой постыдной легкостью все мы подчас преобразуемся в чатлан и пацаков, не поделивших мир из-за цветовой дифференциации штанов. Резо Габриадзе – это подаренный нам Богом добрый сказочник и философ, который пришел в мир, чтобы дать нам возможность задуматься и измениться. Он оставил нам в наследство свои фильмы, свой театр и свою душу, часть которой по-прежнему звучит его неповторимым бархатным голосом, читающим «Синий цвет» Бараташвили в переводе Пастернака.

 Верико. Несомненно, величайшая грузинская актриса XX века. Олицетворяя собой самое высокое, что хранила Грузия и ее культура, она всю жизнь столь же трепетно оберегала равно ей дорогое пространство русского языка (на котором неизменно говорила дома) и русской культуры… Именно Верико неизменно оставалась центром притяжения для своего большого звездно-семейного клана Чиаурели-Анджапаридзе-Данелия. Став легендой при жизни и по праву заслужив титул «матери Грузии», Верико Анджапаридзе ушла в вечность, оставив нам как завещание все созданные ею образы и пронзительное обращение ее героини из фильма «Покаяние»: «Зачем нужна дорога, если она не ведет к храму?»

 Нани. Как только не называли ее, пришедшую своей уникальной грузинской дорогой в мир русского романса: «княгиня», «королева», «царица»! Все это было справедливо и по праву рождения, и по мере заслуг и таланта. В конце концов, возвращение к жизни отринутого было в СССР жанра состоялось именно с грузинским акцентом. Точнее с ее акцентом, ставшим своего рода восьмой нотой ее неповторимо-обволакивающего и безвозвратно проникающего в душу меццо-сопрано… А этот уникальный бархатный тембр падающего вверх звука! А эта осанка, поворот головы… А знаменитая «звуковая живопись», год за годом создававшаяся в ее вокально-инструментальном дуэте с Медеей Гонглиашвили…

 Буба. Каких-то два года назад он ушел вслед за Г. Данелией, Г. Канчели и Р. Габриадзе... Вслед за теми, кто некогда сотворил столько кинолегенд, навсегда объединивших несколько поколений в России, Грузии, да и на всем постсоветском пространстве... Он был неотъемлемой частью этих легенд – несгибаемо-смешливым Бенжаменом Глонти и, разумеется, гордым «соколом» Мимино.  Его любили... За особый, с хрипотцой, голос, неповторимую улыбку, умение держать спину прямо, дружить, петь «Чито-гврито» и чокаться через телефонную трубку...

 Тамрико. Сила и красота в искусстве – не всегда совпадающие понятия. В творчестве Тамары Гвердцители – это ее двойной внутренний камертон. И всякий раз, когда вы оказываетесь под куполом рвущейся в небо мощи ее неповторимого контральто, будь то «Виват, король», «Только раз бывают в жизни встречи» или «Мравалжамиер», у вас замирает сердце и перехватывает дыхание. А еще был концерт в честь столетия Булата Окуджавы 9 мая 2024 года, когда завершающим аккордом на сцену Грибоедовского вышла Тамара Гвердцители: и знаменитая «Молитва» («Пока Земля еще вертится») обрела новое пронзительное звучание…

 Маэстро. В театральном мире Роберт Стуруа уже давно и по праву занял место среди бессмертных и сам стал мерилом таланта и удачи. Ученик великого Михаила Туманишвили сегодня признан и востребован во всем мире – от Москвы, Лондона и Болоньи до Стамбула, Буэнос-Айреса и Иерусалима. Сам же он вот уже более 60 лет хранит верность родному Театру имени Ш.мРуставели, где были поставлены и «Кавказский меловой круг» Брехта, и «Ричард III» Шекспира, и «Фауст» Гете, и все те спектакли, которые  составили славу маэстро и его любимой Грузии.

 ***

  Грузия и грузины: попытаюсь подобрать некоторые особо памятные мне черточки. Так, например, если сравнить грузин и русских, то первые скорее предстанут в образе «гордых сибаритов», а вторые – эдаких «креативных философов». Несколько разнятся и околоалкогольные акценты: если в России закусывают, чтобы выпить, то в Грузии пьют, чтобы поговорить. Да, и знаменитая грузинская супра – это не столько про застолье; это, прежде всего, – многовековой механизм передачи традиций и знаний, самого культурного кода Сакартвело. И, в целом, отношение к лозе и вину здесь сакральное: отсюда и та памятная сцена с Серго Закариадзе в фильме «Отец солдата»; отсюда и особый, дошедший до нас из древности чин гвинисмодзхвари, или «духовник вина»; отсюда и непререкаемый авторитет тамады, ведущего стол.

 Леность нас скорее объединяет: это в правильной Германии леность – порок, который без всяких экивоков называется ленью; в России же даже лень – матушка, а уж леность, что в Москве, что в Тбилиси, – просто способ радоваться жизни.

 Если в той же Европе каждый сантиметр окружающего мира четко маркирован, то в Грузии (как, собственно, и в России) навязчиво-четкая определенность времени и пространства – просто досадное недоразумение.

 Вот история с ответственностью у нас несколько разная. Если в России каждый, от кого что-то зависит, делает все, что от него зависит, чтобы доказать, что от него ничего не зависит, то в Грузии, напротив, каждый, от кого ничего не зависит, делает все, что от него зависит, чтобы доказать, что от него зависит все.

 Что еще? Я бы назвал это «веселой самовнушаемостью». На ум приходит известная притча о Ходже Насреддине. Тому мешали спать играющие под окнами дети. Ходжа вышел на крыльцо и, обратившись к мальчишкам, сказал: «Ну, что вы здесь делаете? Скорее бегите на противоположный конец деревни: там бесплатно раздают спелые сладкие груши». Ребята снялись стайкой и убежали. А Ходжа постоял-постоял на крыльце, почесал в затылке, молвил «А, может, и правда раздают» и побежал вслед за ними… Насреддин у нас родом не из Грузии, но как похоже…

 У грузин особый дар дружить: красиво, с эдаким шиком (вспомните тот самый плот по Куре из стены собственного дома), шумно и, разумеется, круглосуточно.

 Грузия – это цивилизация слова, со своим уникальным кодом поведения, строем мысли и речи. Хотите понять и открыть для себя Сакартвело, слушайте ее душу, примите ее боль и радость, поймите ее разочарование и ее гордость, найдите обращенные только к ней особые слова – для любви и для молитвы…  

 Все, наверно, слышали легенду о том, как грузины опоздали к Господу, раздававшему народам земли: оправдываясь за опоздание, картвелы сослались на то, что сидели за пиршественным столом и пили за Его здоровье. Надо ли удивляться, что им в результате достался заветный кусочек Земли, который Бог приберег для себя. За скобками при этом остается один-единственный вопрос: нет, не «как?», а «зачем?» – «зачем была создана Грузия?» Ответ, думается мне, очевиден – для радости. Грузины действительно, как никто, умеют радоваться сами и радовать других. И могут этому научить. Но и это еще не все: столетиями Сакартвело переживала опустошительные набеги и войны, приносившие смерть и разрушения. Но всякий раз грузины находили в себе силы, чтобы вновь собраться за столом, помянуть усопших, помолиться и, несмотря ни на что, порадоваться жизни. Причем, и это главное, – выпрямившись, с чувством собственного достоинства. Вот – уникальное свойство и умение грузин, которому, конечно же, стоит поучиться, – умение радоваться с прямой спиной! 

 А.С. Пушкин некогда дал нам всем жизнеутверждающий совет: «Как мысли черные к тебе придут, откупори шампанского бутылку иль перечти «Женитьбу Фигаро». Позволю себе дать свой: «Грузия! Принимать в больших и даже в малых дозах: действует безотказно».

 Дмитрий Трофимов,
Глава Секции интересов Российской Федерации при Посольстве Швейцарии в Грузии (январь 2021 г. – апрель 2025 г.)